Смешные анекдоты

Перевод из газеты "Маарив" ("Вечёрка").
Один израильтянин, будем для простоты звать его Йоси, учился в Оксфордском университете. Университет этот весьма знаменит: тем, что существует уже более восьмисот лет, тем, что сэр Исаак Ньютон быт там деканом физического факультета и так далее.
Итак, сидит однажды Йоси на экзамене, который должен продолжаться шесть часов (есть там такие экзамены, не приведи, господи). По прошествии пары часов от начала экзамена Йоси поднимает руку и подзывает экзаменатора. Экзаменатор подходит к Йоси (он, разумеется, считал, что Йоси желает получить какие-либо разъяснения или просто выйти в туалет) и слышит буквально следующее:
- Господин экзаменатор, я желаю получить сейчас причитающиеся мне копчёную телятину и пиво.
- Верно ли я понял, - спрашивает экзаменатор, - Вы говорите о копчёной телятине и пиве?
- Да, - отвечает Йоси, - Я говорю о причитающихся мне копчёной телятине и пиве.
- Простите, - говорит экзаменатор, - но почему вы решили, что вам причитаются телятина и пиво?
Тогда Йоси вытаскивает из сумки некий увесистый том и показывает его экзаменатору.
- Вот, - говорит Йоси, - свод законов Оксфорда со дня его основания.
Есть здесь закон от 1513 года, который гласит, что каждому экзаменующемуся более четырёх часов причитается кусок копчёной телятины и кружка пива. И этот закон никогда не был отменён.
Экзаменатор пытается спорить, ссылаясь на техническую невозможность выполнить просьбу Йоси.

ДИЧЬ!!!

Служба за границей всегда сложнее обычной службы хотя бы потому, что за тобой постоянно следят. Шаг вправо, шаг влево – и вот уже есть повод для международного скандала.

Несмотря на все воспитательные меры, предпринимаемые командованием, разнообразные инструкции, уставы и наставления, неожиданности все-таки иногда случаются, да еще такие, что хоть стой, хоть падай...

В последний день учений мой отец, тогда еще лейтенант, услышал жуткие крики. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять – товарищ генерал-лейтенант чем-то крайне недоволен.

Попадаться ему на глаза, когда он в таком состоянии, равносильно самоубийству – в лучшем случае такая встреча может закончиться растянутым сфинктером и звенящей пустотой в голове от ударных децибелов. Но узнать, что же именно случилось, было очень любопытно, да еще и полезно на будущее, и мой отец, умело маскируясь в складках местности, отправился на звук.

В радиусе 50-100 метров от генеральской палатки было пустынно, даже трава пригибалась к земле, что уж там говорить про разнообразную живность и прочий рядовой личный состав, которые просто пережидали грозу, забившись по норам, котельным, кухням, и прикидывались ветошью.

Рядом с палаткой стоял, понурив голову, старший лейтенант в танковом шлеме, и ковырял землю ножкой, всем своим видом говоря:

- А я чо? Я же ничо!

Перед старлеем старательно сотрясал воздух генерал:

Есть много рассказов о причудах североамериканской Фемиды. Про кошку в микроволновке, например. Или как с донора спермы взыскали алименты (ложь, не было такого). Или про компенсацию в миллион долларов за слишком горячий кофе (а это правда, бигмаковцы в погоне за скоростью обслуживания похерили все нормативы, тетка обварила себе самое важное и осталась инвалидом). Вот еще одна байка из той же серии.

К деталям заранее прошу не придираться, исходный материал был на английском, а я по-английски читаю без словаря. То есть если чего не понял, в словарь не лезу, а включаю фантазию. А если понял только предлоги, то такое предложение пропускаю как несущественное и перехожу к следующему.

Началась история в сонном канадском городке из тех, где годами ничего не происходит. Два превышения скорости, угон велосипеда и пьяная драка - полиция уже считает, что выдалась хлопотная неделька. И вот такой изнывающий от безделья полицейский обнаружил на обочине дороги лужицу крови и кучку белых перьев, то есть явные признаки нарушения недавно принятого закона о защите малых птиц, он же Small Birds Act.

Беглый осмотр места происшествия принес улики: отпечаток лошадиного копыта, след обуви тридцать восьмого размера и револьверную гильзу. Это позволило сузить круг подозреваемых до предела: единственным в городке обладателем полудохлого пони, «Смит-Вессона» и тридцать восьмого размера ноги был гордый потомок истинных хозяев здешних мест, сильно пьющий индеец Фред Оджибуэй. Работник ближайшей заправки подтвердил, что Фред с утра проскакал в указанном направлении.

Индеец был обнаружен на полу своей хижины в привычном для него состоянии, полностью исключающем дачу каких бы то ни было показаний. Однако кровавое пятно на кроссовке и прилипшее к подошве перышко полностью его изобличали. Спустя неделю состоялся суд. Обычно дела такого масштаба судья рассматривает единолично, но тут, видимо тоже от скуки, устроили полноценный процесс с прокурором и назначенным государством адвокатом. Фред к тому времени протрезвел хотя и не до конца, но достаточно, чтобы рассказать адвокату, как было дело.

Прокурор потребовал высшей меры: 200 долларов штрафа либо 3 месяца тюрьмы в случае неуплаты. Затем попросил слова адвокат.

«Ваша честь, - сказал он, - обстоятельства дела таковы. 2 января 1965 года мой подзащитный ехал верхом по дороге 406 в направлении города Санта-Катарина. В месте, указанном в полицейском рапорте, пони имел несчастье сломать ногу. Мистер Оджибуэй, руководствуясь соображениями гуманизма и обычаями своего племени, пристрелил животное, чтобы избежать ненужных мучений, и похоронил его поблизости от дороги. Защита располагает протоколом эксгумации и заключением эксперта, что обнаруженные полицейским следы крови принадлежат похороненному животному.

Что же касается происхождения перьев, то дело в том, что мой подзащитный, находясь в стесненных материальных обстоятельствах, продал седло и с тех пор при езде верхом был вынужден покрывать спину пони перьевой подушкой. Владелец магазина постельных принадлежностей подтвердил, что перья, обнаруженные на месте происшествия, идентичны используемым при набивке подушек.

Таким образом, я прошу прекратить дело за отсутствием состава преступления, так как мой подзащитный застрелил не птицу, а пони. Поскольку господин прокурор не в силах самостоятельно отличить лошадь от птицы, я могу предложить несколько надежных критериев. В частности, птицы не ржут, а поют, они не носят подковы и не могут перевозить грузы. По всем этим признакам очевидно, что покойный пони не принадлежал к классу птиц, а был млекопитающим отряда непарнокопытных. Если же уважаемого прокурора мои доводы не убедили, мне остается только предложить ему повторно пойти в младшую группу детского сада, где проходят такие вещи».

Последний пассаж ему не следовало произносить. Прокурор почувствовал себя оскорбленным и выступил с ответной речью:

«Ваша честь, я не оспариваю фактическую сторону вопроса. Несомненно, с бытовой точки зрения пони не является птицей. Но нас интересует, является ли он ею с точки зрения закона, а это совсем другое дело.

 "В этой давней истории три главные роли - мужские. Первый персонаж -
советский солдат, трижды раненый. Второй - сиамский кот. Третья роль - у нашего завотделом профессора Грушина. Роль, в общем, не самая большая, но со словами. В основном, нехорошими.
Ну, и женщины тоже не последние роли играют.
Устроился в нашу лабораторию лаборантом некий Саша, демобилизованный по ранению. Родился Саша красивым, но жутко невезучим. Все плохое, что
могло и не могло с ним случиться, - случалось. Такому человеку нельзя на улицу выходить, а его призвали в армию и послали в ГДР. Вскоре там он получил первое ранение. На учениях при преодолении огневой полосы
препятствий с какой-то горючей гадостью он зацепился за что-то и упал, а ему на спину сильно наступил его друг сапогом именно с этой гадостью.
Как-то в бане Саша показывал мне след на спине - довольно четкий
отпечаток подошвы примерно 44-го размера. После излечения Сашу в составе военного патруля вызвали разбираться с какой-то дракой в пивной. Кто там дрался, немцы или соотечественники, Саша так и не узнал, потому что вбежав в пивную первым, он получил огромной дубовой табуреткой по лбу, и очнулся уже в медсанчасти. Наконец, третье ранение, уже пулевое, он получил когда стоял в карауле у какого-то памятника. Таким образом, ясно, что Саша не тот человек, которого удача преследует своими услугами.
Это третье ранение в область поясничных позвонков крайне встревожило
Сашу, поскольку он понимал, что с его везучестью стать импотентом так же легко, как насморк получить. В результате Саша бросил все силы на
регулярные проверки того, что вражья пуля не испортила его лучших
качеств. В разгар этой кампании он познакомился с одной девушкой
отменной внешности, и перед ними встал, как говорили раньше, главный
вопрос советского влюбленного - ""где?"".
Везунчик Саша не нашел ничего лучшего, как привести свою очаровательную подругу, одетую по тогдашей моде в водолазку и короткую вязаную юбку, облегающие ее шикарную фигуру, в нашу лабораторию, наивно полагая,